ОТХОД 14 ТАНКОВОЙ ДИВИЗИИ ЗА ДНЕСТР (Весна 1944) ~ahistory

В приведенной статье приводится воспоминания отступавших военнослужащих 14 танковой дивизии Вермахта, с боями отходившей на запад из Южной Украины весной 1944 года.

…Раньше, чем предполагалось, уже 17 марта, дивизии при­шлось продолжить марш на запад. Тем временем противник расширил свои плацдармы у Гайворон и южнее Гайсин, и на­чал наступление силой нескольких армий на Балта и далее на запад. До сих пор ему противостояли лишь мелкие боевые группы, и если бы в результате ввода в бой нескольких соединений не уда­лось в последнюю минуту задержать его, он мог бы нанести удар по отступавшим колоннам 8-й армии, оставшимся без за­щиты. Не считая того, что в этом случае была бы перерезана последняя коммуникация, железнодорожная линия Лемберг (Львов)—Одесса, значительно уменьшалась бы возможность ис­пользовать для обороны такое естественное препятствие, как Днестр. Поэтому на задний план отошли все сомнения относи­тельно поспешного ввода в бой еще так до конца и не сформи­рованных боевых групп. Надо было прикрыть открытый фланг армии и обеспечить путь отхода — даже если бы для этого при­шлось пожертвовать той или иной дивизией.

Утром 18 марта, когда последние боевые группы дивизии вы­ступили маршем, в село Кривое Озеро прибыли большие авто­колонны дивизии. Однако там они смогли получить лишь не­много горючего. Поэтому их направили на железнодорожную станцию Любашевка, и вместе с другими подразделениями они были перевезены по железной дороге в Балту. К счастью, тем временем дороги уже подсохли, по крайней мере их верхний слой, так что по пути произошло лишь несколько не­значительных задержек. Двигаясь через Ясенево и Гольма, уже к вечеру 18 марта дивизия подошла к железнодорожному вок­залу городка Балта, где ей представилась возможность попол­нить свои сильно сократившиеся запасы горючего и боеприпа­сов. Все остальные, кто мог передвигаться на собственных транспортных средствах, главным образом последние группы боевых частей, присоеди­нились к 3-му батальону 36-го танкового полка. Они прибыли в Балту своим ходом 22 и 23 марта.
Тем временем те части дивизии, которые отстали больше всего, смогли переправить по мосту через Южный Буг большую часть своих исправных автомобилей. Таким образом, когда 21 марта русские ворвались в Первомайск, в их руки попало лишь несколько неисправных развалюх. После того как по­следние конвои покинули город и отправились на запад, на южном берегу реки, в городском районе Голта, было собрано большое число орудий и тяжелых грузовиков, требующих ре­монта. Поскольку нигде уже нельзя было найти тягачи или тракторы для их транспортировки, было решено, несмотря на усиливавшийся с каждым часом артиллерийский обстрел и на­леты вражеской авиации, погрузить их на железнодорож­ные платформы. Большую часть этой военной техники удалось ночью вывезти на запад.
Нельзя не восхититься тем хладнокровием и той энергией, с которой, несмотря на нервное напряжение и охватившую мно­гих панику, были выполнены эти трудные задачи. В этой связи хотелось бы отметить следующий эпизод, который особенно ярко характеризует несгибаемый боевой дух бойцов дивизии.
22 марта во время отправки одного из последних железнодо­рожных составов с несколькими 88-мм зенитными орудиями с северного берега Южного Буга по нему был открыт сильный огонь из танков и противотанковых пушек. Обер-фенрих Ште­фан, который руководил отправкой зениток, тотчас открыл от­ветный огонь и подбил — с движущегося поезда, ведя огонь перпендикулярно движению! — один за другим сначала один русский танк, а потом и противотанковую пушку.

На армейском продовольственном складе, расположенном рядом с вокзалом, где, к нашему огромному удивлению, охотно раздавали запасы проходящим воинским соединениям, чтобы однажды их не пришлось уничтожать или оставлять русским, мы получили продукты питания и маркитантские товары — спиртные напитки, сигареты и разную мелочь. Правда, из-за того что у раздаточных пунктов собралось много народу и при­шлось долго ждать, выступление дивизии задержалось на не­сколько часов, так что последние боевые группы смогли при­быть к указанному месту назначения, к поросшим лесом холмам севернее Слободки, только поздно ночью 19 марта.

С запада 14-я танковая дивизия примыкала к 3-й танковой дивизии СС «Тотенкопф», которая занимала позиции примерно в 15 ки­лометрах севернее Балты. Обе дивизии, между которыми было довольно большое расстояние, сначала должны были обеспечи­вать охранение главной железнодорожной магистрали на Одес­су и железнодорожной ветки, которая вела через Рыбницу в Бельцы.
Пока противник еще не давал о себе знать, и наши соб­ственные соединения, которые еще совсем недавно теснились в плотных колоннах в Балте, внезапно куда-то пропали. Толь­ко из лесистой местности севернее железнодорожной линии Березовка — Крутые постоянно доносился шум боя. Но никто не мог сказать, кто и с кем там сражался. Возможно, речь шла о нападении на немецкие позиции партизанских отрядов, кото­рые теперь встречались в этой местности особенно часто.

Уже на следующее утро нам было приказано оставить свои позиции и отойти дальше на юго-запад, так и не дождавшись серьезных столкновений с противником. Вопреки всем ожида­ниям, русские направили на юг лишь слабые силы. Основная часть их ударных соединений устремилась мимо немецкого при­крытия к Днестру. Наша воздушная разведка установила, что передовые отряды Советов уже форсировали Днестр между го­родами Сороки и Могилев-Подольский, и что южнее, кавалерийские и танковые соединения, которые предположительно долж­ны были еще дислоцироваться в районе Кодыма — Будеи, уже находились всего лишь в нескольких километрах от переправы в Рыбнице.
Таким образом, дивизии не оставалось ничего иного, как оставить свои новые позиции и тоже отойти по дороге Крутые — Ержово в направлении Рыбницы, двигаясь в той или иной степени в тылу русской южной группировки. Другой возможности пере­хватить противника, прежде чем он достигнет своей цели, у нас не было.
За исключением нескольких разведывательных дозоров, кото­рые тотчас отступили уже после первой же перестрелки, и обоза, который относился не к советскому соединению, как мы пред­положили сначала, а представлял собой наше добровольческое татарское формирование, на протяжении всего марша о русских не было ни слуху ни духу. Так и не вступив в соприкосновение с противником, боевые группы подошли к оборонительной линии дивизии «Гроссдойчланд», которая удерживала подходы к един­ственному сохранившемуся железнодорожному мосту через Днестр.

Только 20 марта произошли первые столкновения с со­ветскими передовыми отрядами, которые почти не коснулись нашей дивизии. Несколько вражеских танков, которые вели об­стрел моста с полузакрытых позиций, были подбиты или ото­гнаны нашими «Тиграми», а атаки малочисленных стрелковых подразделений русских отразила румынская пехота, которая, по-видимому, уже давно занимала этот оборонительный рубеж. Тем временем почти непрерывно через мост двигались на запад потоки пеших пехотных колонн и вереницы повозок, так что боевые группы дивизии смогли перейти через реку только 21 и 22 марта. Местом сбора для последующего введения в действие было назначено село Резина-Тырг.

Уже было определено боевое задание дивизии на ближайшее время: она должна была продвинуться как можно дальше на северо-запад и во взаимодействии с дивизией «Гроссдойчланд» и некоторыми другими пехотными и парашютно-десантными соединениями преградить путь противнику, который после фор­сирования Днестра широким фронтом продвигался с севера на юг. Для этого надо было создать первую отсечную позицию на рубеже Шолданешть — Котюжэнь Маре — Флорешть — Бэлць.

Из тех обозов, которые своим ходом прибыли в Балту, лишь немногие Смогли добраться до переправы в Рыбнице, так как уже 23 марта русские перерезали железнодорожную линию и шоссе между железнодорожной станцией Борщи и Слободкой, а двумя днями позже они взяли и село Воронково. Большая часть обозов задержалась из-за грязи на дорогах и временной нехватки горючего, но прежде всего из-за необходимости от­ремонтировать вышедшие из строя грузовики, и их пришлось направить по маршруту Бирзула (Котовск (укр.)) — Любомирка — Ставрово к мосту в Дубоссарах. Поскольку вскоре на этой дороге скопились все те, кто дви­гался из Первомайска на запад, некоторые небольшие группы обозов предпочли поехать в обход через Павловку. Но и здесь они наткнулись на бесконечные колонны беженцев — немцев и румын из-под Одессы, которые двигались очень медленно, так как вели с собой домашний скот.
И если даже на последнем участке пути состояние дороги несколько улучшилось, скорость движения увеличилась совсем незначительно, так как участились остановки и заторы, вызван­ные как раз теми органами, которым было поручено регулиро­вать движение. Отдельные посты полевой жандармерии явно не справлялись со своими обязанностями. В своем вполне оправ­данном стремлении освободить дорогу даже самым мелким бое­вым подразделениям, следующим в места их боевого использо­вания, они так часто перекрывали дорогу и направляли прочие колонны в объезд, что это приводило лишь к еще большим за­торам и пробкам. Деятельность сборных пунктов и штабов, рас­положенных на всех важнейших перекрестках и переходах, ко­торые фронтовики очень метко и пренебрежительно называли «командами по отлову тыловых героев», тоже мешала навести порядок на дорогах и приносила скорее раздражение и недо­вольство, чем пользу.

Уже вечером 23 марта наши гренадеры подошли-— в основ­ном пешим маршем — к железнодорожной линии юго-восточнее Хыртоп, но вскоре их сменили мотопехотинцы дивизии «Гроссдойчланд», и тогда они отошли назад в Котюжэнь Маре. Вме­сте с подчиненными им горными стрелками они заняли не­сколько опорных пунктов и блокировали дороги и шоссе, веду­щие на юг. Проведя 25 и 26 марта несколько атак, они смогли даже передвинуть свои позиции немного на север и заняли де­ревню Кошелеука. Но их силы оказались слишком слабыми, что­бы продолжительное время удерживать такой протяженный участок и отражать постоянно растущее давление неприятеля. Никакая смелость и никакая боеготовность отдельных подраз­делений не могли помешать тому, что противник постоянно просачивался через возникающие бреши и вскоре добился успе­ха во время атаки в лоб.

За незначительным отходом 27 марта, на следующий день (28.03) по­следовало более значительное отступление в район севернее города Загорна. Но потом и эту позицию пришлось оставить, так как русские соединения продвинулись вдоль Днестра и вы­шли в тыл дивизии к городу Орхей. Кроме того, после того как русские обошли отсечную позицию с фланга, они устремились на юг, и по долине реки Реут.
Тем не менее все еще существовала надежда на то, что удаст­ся окончательно остановить прорыв севернее линии Орхей — Яссы, так как тем временем столько немецких соединений было переправлено через Днестр и брошено навстречу русским, что позволило значительно снизить темп их наступления. Чем дальше про­тивник продвигался на юг, тем более сильное сопротивление он должен был встречать. Между тем, время уже не работало так однозначно на русских, так как чрезвычайно растянутые комму­никации все заметнее сказывались на мощи их наступления, и позволяли использовать в основном только мобильные кавале­рийские и пехотные части с небольшим количеством тяжелого вооружения. В то же время немецкие боевые группы смогли вы­везти с собой при отходе большую часть своего тяжелого воору­жения, и установить его на новом оборонительном рубеже. Прав­да, и им приходилось преодолевать трудности со снабжением.
Поэтому, несмотря на всю нестабильность их нынешнего по­ложения, и для боевых частей дивизии наступало время, когда они могли прекратить свое сдерживающее сопротивление и пе­рейти к длительной обороне сформировав линию сплошного фронта. Одна­ко тем большей была их забота о судьбе оставленных обозов.
До сих пор командование дивизии получало лишь отрывоч­ные сведения и донесения о состоянии своих транспортных средств и военной техники. И лишь теперь, в последние дни марта, стало ясно, что, несмотря на потери — особенно в ре­монтной роте бронетехники, — все же удалось спасти большую часть автомобилей вместе с оружием и материальной частью. Потери среди личного состава оказались, к счастью, совсем не­значительными.

Из-за всевозможных задержек и помех при отступлении от Балта, сбор всех маршевых групп на западном берегу Днестра в районе села Охринча значительно затянулся и в основном закончился только где-то 28 или 29 мар­та. Подразделения, которые перевозились по железной дороге, выгрузились еще южнее, и им пришлось переправляться через Днестр между Тирасполем и Тигиной (Бендерами). Эти подраз­деления были неоднократно атакованы как просочившимся противником, так, видимо, и партизанами. К сожалению, в ходе этих столкновений были потеряны почти все 88-мм зенитки зе­нитно-артиллерийского дивизиона. Их пришлось взорвать, так как при въезде на сортировочную станцию Раздельная паровоз был уничтожен артиллерийским огнем противника, а других возможностей для перевозки зениток не было.
В конце концов нашлись и последние отставшие от своих обозов подразделения и военнослужащие тыловых служб, кото­рых переправили из сборного пункта в Кишиневе в их родные подразделения. Все остальные подразделения, которые в дан­ный момент были не нужны на передовой или потеряли свою боеспособность, были отправлены маршем через город Хуши сначала в Бырлад, а потом через Васлуй в район Бакэу. Там под командованием прибывшего тем временем командира танко­вого полка подполковника Гёке была создана передовая база снабжения Сэучешть — Оларешть в пределах района сбора ма­шин 47-го танкового корпуса, неиспользуемых в бою.

Тем временем дивизия постепенно передвигала свою линию охранения все дальше на юг, и 28 марта ее боевые группы сто­яли на высотах недалеко от населенных пунктов Негурень и Банешть, со штабом в городе Сарацэнь. Для прикрытия своего открытого с юго-запада фронта, которому угрожала опасность в результате прорыва русской пехоты через реки Реут и Чулук, 29 марта дивизия направила на Мындрешты и Бацни смешан­ную боевую группу под командованием штаба 3-го батальона 36-го танкового полка, состоявшую из батальона отпускников, казачьего эскадрона, роты Нойман-Козеля 14-го танкового раз­ведывательного батальона и двух танков ударной группы Бетца. Одновременно 108-й панцер-гренадерский полк, который ночью собрался в селе Теленешть, атаковал через деревню Михэлэшь село Чирисень, а затем и расположенное южнее село Чирова. Успех обеих операций превзошел наши ожидания. Зато атаку северной группы пришлось остановить уже 30 марта, так как командование корпуса приказало отойти к реке Кула с целью создания наконец прочного оборонительного рубежа.

Штаб и боевая группа танкового батальона были выведены из боя и отправились маршем через Орхей к новому командно­му пункту дивизии в селе Выпрова. Казачий эскадрон вошел в состав разведывательного батальона. Батальон отпускников был передан под командование капитана Поппа и тем самым под­чинен 108-му панцер-гренадерскому полку, который вместе с мотопехотным полком «Гроссдойчланд» продолжил свою атаку от села Чирова дальше на запад.

Однако неожиданно появившиеся группы противника по­стоянно мешали дальнейшей перегруппировке дивизии, поэтому сначала удалось занять только часть опорных пунктов, входив­ших в состав нового оборонительного рубежа. 108-й панцер-гренадерский полк не мог выполнить полученное ранее задание и установить связь с 24-й танковой дивизией в районе северо-восточнее города Яссы. Уже в ночь на 1 апреля ему пришлось повернуть назад и проделать обратный путь в сложных услови­ях по долине реки Чулук и горной дороге Дума — Хогинешть. Вдобавок ко всем трудностям началась сильная метель, прерва­лась радиосвязь, нарушились все коммуникации, и любые пере­движения войск были крайне затруднены. Целые взводы грена­деров от изнеможения падали на промерзшую землю. И сегодня, вспоминая события тех дней, нам кажется чудом, что, несмотря на все это, обессиленным бойцам удалось отбросить противни­ка, прорвавшегося на южный берег Кулы, и закрыть брешь, об­разовавшуюся в линии фронта. Невозможно выразить словами, какое мужество, силу духа и самоотверженность, а также и чи­сто физическое напряжение сил продемонстрировали наши бойцы в этом бою, да и во всех предыдущих сражениях. Можно бесконечно говорить об этом в превосходной степени и все равно этого будет недостаточно, чтобы в полной мере оценить достигнутое ими.
Еще в течение суток 1 апреля 14-й танковый разведыватель­ный батальон при поддержке двух «Пантер» и оставшихся штур­мовых орудий дивизии занял населенный пункт Бравичи, а за­тем сумел отразить слабую атаку русских у города Тибирица. Несмотря на недостаточное вооружение, в этих боях приняли активное участие и два военно-строительных батальона под ко­мандованием офицера-артиллериста, которые до сих пор нес­ли охрану восточнее Тибирицы. Новые вклинения у Бравичей удалось ликвидировать с помощью прибывшего тем временем 108-го панцер-гренадерского полка.
В конце концов определенное отвлечение сил противника принесло введение в бой в районе села Выпрова боевых групп 13-й танковой дивизии. Теперь подразделения 14-й танковой дивизии смогли плотнее сомкнуть свои ряды, чтобы вместе с горными стрелками и мотопехотинцами полка «Гроссдойчланд» нести охранение на рубеже Моросень-Маре — Валеа-Попий — Бравичи — Мелешень — Тибирица.
И если в последующие дни невозможно было воспрепятство­вать тому, что под прикрытием утреннего тумана штурмовые группы русских много раз закреплялись на южном берегу и соз­давали небольшие плацдармы, то потом нашим местным бое­вым группам всякий раз удавалось блокировать эти вклинения и до тех пор подавлять огневые точки противника, пока к ним не подходили подкрепления. Совместным энергичным контр­атакам наших подразделений противник в большинстве случаев уже не мог противостоять. Ему приходилось оставлять захвачен­ную территорию и с большими потерями отходить за реку. При этом он нередко оставлял на поле боя сто и более погибших красноармейцев.

Но, несмотря на все эти частные успехи в обороне, общее по­ложение оставалось крайне напряженным. На высотах севернее Кула русские сосредоточивали все новые и новые соединения. Создавалось впечатление, что все их вылазки проводились до сих пор только с целью прощупать немецкую оборону и установить ее структуру и численность. В любое время противник мог бро­сить на чашу весов превосходящую мощь своей пехоты и нанести сокрушительный удар по самому слабому сектору нашей оборо­ны у села Бравичи. Если при этом русские одновременно нанесут удары по другим секторам обороны, чтобы сковать наши силы, то тогда им наверняка удастся прорвать фронт и продолжить на­ступление. Тогда немецкая тактика сдерживания противника эластичной обороной местных боевых формирований с целью нанесения затем контрудара совместными силами уже не сра­ботает. Поэтому единственная возможность выиграть время до прибытия нескольких пехотных дивизий, которые должны были придать нашей обороне необходимую стабильность, заключалась в том, чтобы хотя бы частично компенсировать подавляющее превосходство противника в живой силе особенно высоким рас­ходом боеприпасов.
Но даже для этого все еще не были созданы соответствующие условия. Из-за потери самых крупных железнодорожных маги­стралей и большого числа крупных складов количество всех предметов снабжения уменьшилось до такой степени, что диви­зия уже давно получала лишь малую часть необходимых объемов боеприпасов, горючего и продовольствия. Нехватка транспорта и плохие погодные условия до сих пор постоянно затрудняли своевременную доставку даже этих малых объемов предметов снабжения. Вдобавок ко всему устройство и состояние дорожной сети ставило органы, отвечавшие за снабжение армии, перед поч­ти неразрешимыми проблемами. Единственная дорога с твердым покрытием в нынешнем районе боевых действий проходила по северному берегу Кула, занятому противником. Параллельная дорога на южном берегу Кула была во многих местах непроез­жей, кроме того, на всем ее протяжении она просматривалась русскими, Которые могли в любой момент блокировать ее огнем своих противотанковых пушек. Поэтому только правый фланг дивизии мог напрямую снабжаться в ночные часы по дороге из Орхея. Каждый снаряд, каждая канистра горючего, каждый ящик консервов для других подразделений дивизии приходилось до­ставлять на грузовиках и повозках по объездному пути через Кишинев — Калараш — Рэчула — Фрумоаса в Бравичи, а уже оттуда рассылать по отдельным подразделениям.
К сожалению, на этот раз не могли оказать нам существен­ную помощь и люфтваффе, которые во время боев в районе Загорна неоднократно приземлялись рядом с передовой на своих транспортных Ю-52.
Поэтому с вполне оправданной озабоченностью мы ожидали дальнейшего развития событий. Однако оно так и не принесло крупного наступления противника, которого все так опасались, скорее, наблюдалась хорошо подготовленная попытка расша­тать фронт на реке Кула серией нескольких, согласованных между собой атак.
Первый удар 8 апреля приняла на себя 14-я румынская пехот­ная дивизия, которая тем временем сменила нашего соседа спра­ва. Второй удар, который, видимо, являлся основным во всей этой операции и поэтому был нанесен усиленной группировкой, пришелся на участок фронта восточнее села Валеа-Попий и 9 апреля достиг речной долины и села Сарацэень. Но прежде чем противник смог развить свой успех атакой на граничащие слева и справа высоты, несколько рот гренадеров и мотопехотинцев нанесли по нему мощный контрудар, в ходе которого подразде­ления противника понесли огромные потери и были отброшены назад. Третий и последний удар, который русские нанесли на участке западнее Хогинешть, был отражен уже в самом начале.
Казалось, что на этом русские израсходовали все свои козы­ри. Все их дальнейшее поведение указывало на то, что тяжелые поражения и понесенные при этом большие потери окончатель­но лишили их наступательного порыва и что поэтому они ре­шили подождать подхода своих танковых и артиллерийских соединений, прежде чем перейти в новое наступление.
Наша дивизия так и не смогла воспользоваться плодами сво­их успехов, так как уже вечером 10 апреля, сразу после окон­чания последних боев, на ее позиции прибыли подразделения 106-й пехотной дивизии для проведения плановой смены. Но бойцы нашей дивизии нисколько не расстроилась из-за этого.
На следующее утро ее боевые группы, крайне измотанные и изнуренные в последних боях, подчас расстреляв весь боеком­плект до последнего патрона, прибыли на предоставленные им квартиры, чтобы хоть в течение нескольких часов воспользо­ваться давно заслуженным отдыхом. С момента последнего от­дыха в Сухой Калигорке они более месяца вели непрерывные бои, преодолев при этом путь длиной почти в четыреста кило­метров. Нельзя забывать и о том, что большую часть этого пути им пришлось пройти пешком по бездорожью в условиях весен­ней распутицы. Только благодаря беспримерной стойкости и смелости бойцов дивизии удалось прекратить наше отступление и остановить противника на рубеже реки Кула.
Но все прекрасно понимали, что на этом борьба не закончи­лась, и использовали временную передышку, чтобы подгото­виться к новым сражениям.