Конечно, проигрывать всегда плохо, конечно, это всегда беда для проигравших, особенно если проигрываешь вчерашним шахтерам или вчерашним трактористам». ~Путин В.В.

В советской истории многие события имеют определенную интерпретацию, объясняющую, либо оправдывающую события и действия, так или иначе связанные с действиями власти. Рассматриваемая тема не является исключением.

Я предлагаю рассмотреть событие не в «единственно правильной» его трактовке — предлагаемой нам в течение многих лет истине в последней инстанции — а в контексте ситуации в целом для того времени, и в связи с фактами, которые стали доступны в результате открытия архивов.

Необходимо отметить, что сама история воссоединения Бессарабии с Румынией также трактуется в основном однозначно, любые другие варианты отвергаются, хотя у этих событий не может быть однозначной трактовки, поскольку рассматривать события только с одной стороны некорректно.

ФОН СОБЫТИЙ

С окончанием Первой мировой войны отношения между Румынией и Советской Россией были напряженными. В 1918 году проводились многочисленные двусторонние встречи в Копенгагене, Варшаве, Генуе и других местах, но консенсуса достичь не удалось. Советы рассматривали Бессарабию как аннексированную территорию, и считали решение объединения ее с Румынией навязанным силой. Представители обеих стран интенсивно обсуждали договор Румынии с советским Румчеродом в 1918 году, который указывал на вывод румынской армии из Бессарабии, но который обе стороны не соблюдали. Также под сомнение советской стороной ставился Sfatul Țării, хотя единственным оспариваемым решением в общем и целом являлся акт об объединении с Румынией.

В декабре 1923 года шестая Конференция Балканской коммунистической федерации приняла резолюцию, осуждающую «экспансионистскую природу Румынии». Румынское государство обвинили в том, что в 1918 году, воспользовавшись слабостью России, оно присоединило «значительную часть другой страны, которая достигла высокого политического, экономического и культурного уровня». В нем также говорилось о том, что в связи с этим «народы Бессарабии, Буковины, Добруджи и Трансильвании начали борьбу за самоопределение». В итоговых документах, принятых на конференции, упоминается, что внутренняя политика буржуазных государств на Балканах после Первой мировой войны потерпела неудачу, поэтому для решения проблемы предложено акцентировать внимание на праве на самоопределение.

Вообще право нации на самоопределение широко использовалось Советами как на начальном этапе формирования СССР, так и в дальнейшем. Впрочем, эти приемы используются политиками и в настоящее время.

В вопросах такого рода Советы действовали примерно по одной и той же схеме — на начальном этапе все национальные территории, входившие в состав Российской империи сделали собственный выбор, и он поощрялся большевиками и Лениным (в отношении Бессарабии этот момент отражен в весьма интересных воспоминаниях Германа Пынтя, которые будут предложены читателю в отдельной статье). Далее, по мере формирования государственности в национальных образованиях и укреплении власти Советов в самой России, начинается экспансия идеологии через агентуру влияния, поддерживаемая деньгами и оружием, а при необходимости, боевыми группами. В определенный момент, когда ситуация считается достаточной для начала операции, в национальном образовании вспыхивает восстание, инспирированное агентами влияния, провозглашается новая государственности, от имени которой следует обращение в органы власти Советов с просьбой о военной помощи. Подобные действия также могут быть оформлены в виде провокации, на которую следует дать достойный ответ.

Вспомните яркие факты истории — например Майнильский инцидент на границе с Финляндией, который стал поводом для начала СССР Финской войны.

Работник Комминтерна и гражданин СССР О. Куусинен был назначен главой правительства и министром иностранных дел «Финляндской Демократической Республики», от имени которого 2 декабря 1939 года подписал «Договор о взаимопомощи и дружбе» с Советским Союзом, несмотря на то, что его правительство не контролировало столицу Финляндии — Хельсинки, и не контролировало страну.

Однако, вернемся к Бессарабии. В период с 27 марта по 2 апреля 1924 года в Вене состоялись переговоры по улучшению советско-румынских отношений. Следует отметить, что Румыния не признала вновь образованный СССР, и у стран не было установлено дипломатических отношений.

Встреча была созвана после предварительного обсуждения между Георгием Чичериным , народным комиссаром иностранных дел и полномочным представителем Константином Диамандия в Румынии. Во время этой встречи Георгий Чичерин предложил признать объединение Бессарабии и Румынии при условии, что Румыния откажется от притязаний на национальное достояние Румынии и драгоценности королевской семьи, которые были эвакуированы в Москву во время Первой мировой войны, и не были возвращены.

Венская встреча состоялась в марте — апреле 1924 года. Одним из предметов обсуждения было Национальное достояние Румынии, отправленное в 1916 — 1917 годах в Россию (на хранение).

Фон переговоров не был благоприятным. поскольку за несколько дней до их начала, 7 марта 1924 года, Советы создали Молдавскую автономную область, акцентируя свои притязания на Бессарабию. Константин Ланга-Рышкану (переговорщик от Румынии) заявил, что румынское правительство хотело бы разделить вопросы относительно Бессарабии, и Национального достояния Румынии. Далее, Ланга-Рышкану настаивал на том, что Румыния не желает обсуждать свой суверенитет над Бессарабией. Крестинский (переговорщик от советской России) возражал, апеллируя к тому, что Сфатул Цэрий не имел права решать судьбу страны в 1918 году, и посему предлагается решить судьбу Бессарабии путем проведения плебисцита. После консультаций с премьер-министром Румынии Ионом Братиан, Ланга-Рышкану отверг предложения советской делегации, ссылаясь на то, что в свое время во Советская Россия отказалась от проведения подобного плебисцита, приведя аргументы, высказанные тогда Львом Троцким.

Румынская делегация также настаивала на том, что «цвет нации» в Бессарабии являются этническими румынами, нация была разделена (в 1812 году), а население «неоднократно совершало акты самоопределения, которые делают предложение плебисцита бесполезным и оскорбительным предложением».

2 апреля 1924 г. румынская делегация окончательно отклонила советское предложение, и прекратила переговоры с Советской делегацией.

ЗАКОРДОТ

В Харькове в мае 1920 года прошло заседание ЦК КП(б) Украины. На нем присутствовали: председатель Исполкома Коминтерна Григорий Зиновьев; член Политбюро ЦК КП(б) Украины Яков Яковлев; председатель Всеукраинского ЦИК и ЦИК УССР Григорий Иванович Петровский; председатель Донецкого губисполкома Артем (Федор Андреевич Сергеев); председатель СНК УССР Христиан Георгиевич Раковский; председатель Галицийского оргкомитета при ЦК КП(б)У Феликс Яковлевич Кон; член президиума ЦИК Украины и член политбюро ЦК ВКП(б) Александр Яковлевич Шумский и секретарь ЦК КП(б)У Станислав Викентиевич Косиор. В числе основных вопросов было обсуждение состояния зафронтовой работы. Сохранившиеся документы, к сожалению, не дают возможности воссоздать ход обсуждения этого вопроса. Зато известно, что по итогам дискуссии было принято решение создать в структуре ЦК специальный отдел, в котором будет сосредоточена разведывательно-осведомительная работа.

Вскоре было разработано положение о новом отделе, который получил название «Закордот» (от «Закордонного отдела»). Согласно этому документу:

«I. При ЦК КП(б)У учреждается отдел, имеющий своей целью ведение агентурно-разведывательной и осведомительной работы за рубежом, в прилегающих к Украине странах (Юг Польши по линии Гомель, Люблин, Краков, Буковина и Бессарабия) и за фронтом в занятой неприятелем части Украины по вопросам политического, экономического и военного характера.

II. Во главе отдела стоит член ЦК КП(б)У, ответственный за работу отдела и руководящий его работой согласно заданиям ЦК и Региступра (Военная разведка – Прим. авт.) Полевого Штаба РВСР.

Регистротдел Штаюгозап может давать отделу определенные задания, выполняемые по мере возможности без нарушения основного плана работы.

Первые отчеты о работе Закордота свидетельствуют – в июне 1920 года организация занималась в основном вопросами агентурной разведки (в частности, «вопросами постановки резидентур»), сбором и анализом информации и т.д..

Один из инициаторов создания организации — председатель СНК УССР Христиан Георгиевич Раковский, и ранее игравший значительную роль в событиях связанных с Бессарабией — один из большевистских руководителей РУМЧЕРОДа, видный деятель революционного движения болгарского происхождения, а заодно и в период I мировой войны немецкий и австрийский шпион.

Закордот и его эмиссары активно действовали на территории Бессарабии и Буковины. Процитируем фрагмент отчета деятельности этой организации за апрель – май 1921 года:
«БЕССАРАБИЯ
Работа с конца апреля была отчасти расстроена провалами, происшедшими в Ясской организации и захватившими Кишинев. Провалы эти на периферии не отразились, и поэтому восстановление разгромленных организаций началось довольно успешно.
(…)
БОЕВЫЕ РАБОТЫ В БЕССАРАБИИ
В последнее время боевая работа развивается особенно хорошо в Хотинском уезде, который разбит на 4 района в отношении формирования территориальных боевых групп. Группы в каждом районе организуются в количестве 10–15 лиц, и при группах устраиваются базы, где хранится оружие не только для групп, но и для большего количества бойцов. Две группы вполне соорганизованно действуют непрерывным политическим и экономическим террором.
Кроме территориальных районов групп, созданы также две группы, по принципу работы экстерриториальные. Они постоянно передвигаются и наносят удары в том или другом месте и потом переходят по окончании работы на нашу сторону.
В других уездах партизанская работа выражается в мелком терроре представителей властей и помощников.
В целях создания хорошего боевого отряда в Бессарабии началась работа по сформированию специального кавалерийского отряда для переброски за рубеж. Этот отряд, состоящий специально из бессарабцев, находился при Тираспольском Особотделе, но сейчас расформирован и влит в другие части. Разрешение использовать этих бессарабцев для наших целей было нами получено. Ныне остается вопрос об их извлечении из частей и переброске по сформировании в Бессарабию, проводя это под видом дезертирства отряда.
В ночь на 1 мая, под праздник Пасхи, в Кишиневе ровно в 12 часов ночи был произведен взрыв Сигуранцы (румынская контрразведка. – Прим. авт.), произведший страшнейший переполох. Был ли в это время кто-нибудь в здании Сигуранцы, погиб ли кто-нибудь, неизвестно. Было после этого арестовано до 600 лиц. Виновники же взрыва усердно молились в церкви.
БУКОВИНА
В Буковине работа развивается хорошо. Левая часть с.-д. партии уже вступила в открытую борьбу, но вопрос о совершенном отделении левого крыла еще сложный ввиду того, что стоящие еще во главе партии правые не остановятся ни перед чем, чтобы сорвать создание коммунистической группы. Профсоюзы завоеваны в большинстве нами, и железнодорожники, коммунальные рабочие и столяры уже отказались платить партийный взнос.
В данное время среди левой части партии нет лишь единства на почве национального вопроса. Приняты меры к прекращению розни. Работа среди молодежи в Буковине только что начата.
В Черновцах организуется для этой работы спортивный клуб…».
29 июня с территории Советской Украины на территорию Бессарабии тайно проник отряд с целью нападения на жандармское управление и волостное правление. План был реализован полностью. Оба здания были сильно повреждены, находившиеся внутри люди погибли, документы уничтожены. Румынские войска и полиция начали поиск отряда, но из-за неразберихи в организованную жандармами засаду попала рота румынских солдат. В ходе ночного боя погибли несколько солдат и офицеров. Отряд партизан без потерь вернулся на территорию Советской Украины.
11 июля 1921 года группа из шести человек попыталась взорвать железнодорожный пост. Попытка оказалось неудачной. Тогда партизаны подорвали железнодорожное полотно. На четверо суток было парализовано движение поездов.
ЭКСПОРТЕРЫ ОРУЖИЯ
Примерно с середины 1921 года Закордот начал активное снабжение находящихся за рубежом партизанских отрядов. Объемы поставок колебались от нескольких штук до железнодорожных вагонов. Так, Южному отделению Отдела международных связей (ОМС) Коминтерна 9 мая 1921 года было отпущено: пять револьверов с патронами; десять винтовок; один ящик винтовочных патрон; двадцать ручных гранат; один пулемет системы «Льюис» и два ящика лент к нему.
В мае 1920 года в Одессу в трех железнодорожных вагонах «для усиления партизанской работы за рубежом» было направлено «большое количество вооружений и снаряжения». Цитата из документа:
«Имущества было отправлено два вагона, кроме того, вагон со взрывчатыми веществами.
В цифрах отправленное имущество выражается:

Одним из видных деятелей Закордот по Бессарабии был начальник штаба ревкома, он же уполномоченный Одесского губкома КП(б)У Григорий Иванович Борисов (Старый). Довольно известный персонаж. Соответственно все революционные деятели Бессарабии, связанные с ним прямо или косвенно работали на Закордот и сменившие его структуры военной разведки.

Еще один видный бессарабский революционер — Абрам Львович Гринштейн был членом коллегии Закордота (закордонного отдела ЦК КП(б) Украины), ответственным за его работу в Бессарабии, возглавлял секцию Закордота в Одессе, которая решением Политбюро ЦК КП(б)У от 11 ноября 1921 года была переименована в Бюро коммунистической партии Бессарабии и Буковины. В Одессе, на улице Троицкой, 20, был расположен один из пунктов Закордота и конспиративная квартира для связи с резидентами и агентами. Было ещё несколько конспиративных точек, среди которых уединённая приморская дача на улице Уютной, 8.

Коренной бессарабец Шут (Борисов) Борис Исаакович тогда же, в 1921 году был назначен секретарём и заместителем председателя (А. Б. Гринштейна) Одесского отделения Закордота, и являлся сотрудником для особых поручений уполномоченного разведывательного управления РККА в Украине.

На фоне приводимых ниже донесений Закордот утверждения о постоянной и непримиримой борьбе местного населения с румынскими оккупантами выглядят не так однозначно:

Таким образом, на протяжении практически всего времени с момента воссоединения Бессарабии и Румынии со стороны советской России, Украины, и СССР велась диверсионно — подрывная деятельность силами агентуры соседней страны.

ОБЩИЕ ПРИГОТОВЛЕНИЯ К ОПЕРАЦИИ

Советское правительство пришло к заключению, что в 1924 году уже созданы все условия для таких событий на территории Румынии, которые могли бы оправдать последующее вмешательство РККА.

Формирование соответствующей атмосферы проводилось по странам от Балтийского до Черного моря. В частности, 20 июля 1924 г. Исполнительный комитет Коммунистического интернационала (Коминтерн) выпустил ноту для центральных комитетов коммунистических партий Польши, Литвы, Эстонии, Румынии, Чехословакии и Югославии, в которой говорилось, что «российскому пролетариату угрожает войной Румыния». Исходя из этого, несколько недель спустя, 8 августа, под председательством Васила Петрова Коларова — секретаря Балканской коммунистической федерации — был разработан план действий для Румынии, который должен был быть осуществлен к середине сентября. Коминтерн утвердил план, который разделил Румынию на пять зон действия:

Северная зона – т.е. Буковина, с эпицентром в Каменке ( в наст.время — Петричень). Основная задача действующих там сил состояла в том, чтобы разрушить железнодорожный мост, соединяющий Чернэуць и Пашкань, отрезав таким образом Буковину от остальной страны, и далее двигаться на Яссы, где присоединиться к другим революционерам, подошедшим из Бессарабии.

Бессарабия – здесь основные действия должны быть организованы на юге, с дальнейшим распространением до Галац, в том числе с участием отряда из СССР, который перешел границу в районе Олэнешть — Будаки (румын: Будачь) — Тузлы (румын: Тузла). Этот участок определен как основной район операции. Для ее проведения было подготовлено несколько складов с оружием и боеприпасами.

Юго-восточная зона — включает в себя Добруджу с главными центрами в Кэлэрашь — Силистра — Мэнэстрия. План состоял в том, чтобы разрушить мост у Фетешть, связывавший участок действий с остальной Румынией. Дальнейшая помощь в развитии операции должна быть оказана сухопутными войсками, подошедшими из Советского Союза.

Банат и Восточная Венгрия (иначе- Ţara Zarandului) — здесь основные действия должны были проводиться венгерскими ирредентистами (стремились воссоединиться с Венгрией). Центрами были определены Лугож, Симерия и Карансебеш.
Северная зона (Марамуреш), Восточная Венгрия (Кришана) и Трансильвания – здесь предполагались лишь массовые выступления рабочих и крестьян. Центрами действий определены Клуж, Дей и Орадя.

Советский Союз не предполагал непосредственного участия в подготовке действий. Все приготовления должны были проводиться иностранными коммунистами. В ходе подготовки оружие, боеприпасы и взрывчатые вещества контрабандой провозились на лодках через советско-румынскую границу, главным образом ночью. План опирался в своих действиях на поддержку крестьян, которые были возмущены сельскохозяйственной политикой румынского правительства, и в частности — земельной реформой 1921 года. Положение крестьян также ухудшилось из-за засухи летом 1924 года, которая привела к голоду на юге Бессарабии.

Основными руководителями для такой операции Коминтерн назначил: Бэдулеску Александра (Элек Балтазарович Кёблёш), Макса Гольдштейна и Калифарского (этнический русский и активист Коминтерна). Андрей Иванович Клюшников (настоящее имя Василий Суров), также известный как Нинин, отвечал за координацию действий, а военным комендантом был Осип Поляков, известный также как Платов.

Первоначально события должны были развернуться во второй и третьей зоне – Бессарабии и на юго-востоке Румынии. Через неделю после этого к событиям подключались первая, четвертая и пятая зоны. С осуществлением акции в Северной (первой) зоне должны были развернуться события в Галиции.

Несмотря на то, что план был проработанным и взаимоувязанным, никаких значительных событий не произошло, за исключением событий в Татарбунарах и в дунайском порту Килия (рум. Chilia Nouă), где восстание было быстро подавлено.

ЛОКАЛЬНЫЕ ПРИГОТОВЛЕНИЯ

В южной Бессарабии, в мае 1922 года, был создан Южнобессарабский подпольный ревком, лидерами которого были два агента Коминтерна — Андрей Клюшников (Ненин) и Николай Шишман (Афанасьев), и в который также входили трое местных жителей — Иван Бежанович (Колов или Пугачёв), Иван Добровольский (Громов) и Юстин Батищев (Алмазов). Несмотря на то, что комитет был создан на румынской территории, он тем не менее не был подчинен Коммунистической партии Румынии, а находился под прямым контролем Советской России. Все коммунистические организации Бессарабии получали финансовую и материальную поддержку от Советов, а также находились под их непосредственным контролем через специальный центр, дислоцированный в Одессе (филиал Закордот). Предположительно, действуя по указанию этого специального (разведывательного) центра в Одессе, его участники организовали революционные комитеты в трех уездах южной Бессарабии — Кагуле, Измаиле и Четате Албэ (Аккерман). Вовлеченными в действия оказались 25 деревень, а также города Кагул и Измаил, причем все они в основном были населены русскими и украинцами. В каждом населенном пункте комитеты формировали боевые группы минимум по 20-30 человек (с командиром). Связь между комитетами поддерживалась через посыльных.

До и во время проведения Венской конференции, большая группа советских агентов проникла в Южную Бессарабию и, вместе с участниками ранее организованных местных комитетов, осуществляла пропаганду в пользу проведения плебисцита.

Оружие было доставлено контрабандой из-за Днестра, и было в основном складировано в населенных пунктах Струмок (в доме Ивана Роботэ) и Нерушай — в общей сложности 3000 гранат, 1000 винтовок, 7 пулеметов, 500 сабель, 2 пушки и одна мортира — все оружие русского производства.

Николай Шишман владел русским, румынским и болгарским языками. Обладал хорошей подготовкой (как агент). Используя различные методы, в т.ч. предлагая деньги, Шишман пытался привлечь местных интеллектуалов и интеллигенцию к сотрудничеству с советами, как это было в случае с сенатором Якобом Белаушенко из Кагула.

Андрей Клюшников (Ненин) приступил к формированию комитетов на местах. Рассчитывая на вовлечение широких масс был направлен запрос на дополнительную поставку 100 сабель, 600 винтовок, а также патрон и гранат. Ненин призвал участников действовать решительно, рассчитывая на поддержку РККА с началом восстания.

11 сентября, вооруженная группа, состоящая из 30 человек, перемещающаяся на лодках, предприняла попытку занять деревню Николаевка. Действия были инициированы Кольцовым, и осуществлены под руководством ​​Ивана Бежановича. Вероятно, первоначальными целями были Тузлы или Приморское, но именно в Николаевке на тот момент жандармов было не было достаточно для сопротивления. Повстанцы перерезали телефонные и телеграфные линии, убили примара и двух жандармов (одного гранатой), подожгли несколько зданий, включая примэрию, разбросали листовки, в которых призывали население к восстанию. Листовки были подписаны скандально известным румынским вором Теренте. В Николаевке в тот день проводилась открытая ярмарка, и нападавшие попутно реквизировали крестьянское имущество, доставив добычу тремя фургонами в схроны, расположенные на заболоченных участках у черноморского побережья. Оперативное вмешательство румынской жандармерии предотвратило дальнейшие беспорядки.

По факту налета несколько подпольщиков были арестованы жандармами, захвачены материалы, свидетельствующие о наличии на юге Бессарабии революционной подпольной организации.

Понимая, что эффект неожиданности упущен, и власти получили доказательства подготовки выступления, руководители ревкома 14 сентября принимают решение ускорить выступление.

Вечером 15 сентября Клюшников в доме Кирилла Назаренко в Татарбунарах созвал членов Южно-Бессарабского ревкома. На встрече были Юстин Батищев, Никита Лисовой, Кольцов, Леонте Цуркан и Алексей Павленко. Некоторые из участников привезли с собой оружие и боеприпасы из Струмок. Все присутствовавшие согласились с планом организованного выступления.

ПЛАН В ДЕЙСТВИИ

Начало восстания

Буджак, южная Бессарабия. Места восстания, или связанные с восстанием выделены.

В ночь с 15 на 16 сентября в Татарбунарах вооруженные группы заняли примэрию и провозгласили Молдавскую Советскую Республику в составе Украинской ССР. Городской секретарь, начальник местной жандармерии, двое солдат румынской армии, а также другие румынские госслужащие были убиты во время нападения. Клюшников приказал Юстину Батищеву выставить посты на всех въездах-выездах из города, и вывесить красные флаги на общественных зданиях. Население собралось у примэрии, и Клюшников сообщил им о том, что отныне Бессарабия провозглашена республикой, и что Красная Армия пересекла Днестр, чтобы изгнать румын. В завершение своего выступления он произнес: «Да здравствует Советская Республика Молдавия».

В то же время за Днестром, в Овидиополе, в армейских подразделениях РККА начались учения.

В течение ночи приказами Клюшникова были сформированы две основные группы, которые взяли под контроль деревни у Татарбунары — Струмок (рум. Cişmele) и Билолисья (рум. Achmanghit), после чего они отправились в Нерушай (рум. Neruşai), Михайловка ( рум. Mihăileni) и Десантна (рум. Galilesti). Повстанцы формировали органы власти по советскому образцу — революционные комитеты, подразделения милиции и красногвардейцев.

Общее число повстанцев составило от 4000 до 6000 человек, по национальному составу в основном это были украинцы и русские. Восстание не было поддержано местными румынами (молдаване), бессарабскими болгарами и бессарабскими немцами.

Начальник жандармерии Белолисья бежал в Сарата (рум. Sarata), где собрал группу из 40 немецких добровольцев из числа поселенцев. Утром 16 сентября эта группа вступила в бой с повстанцами во главе с Иваном Бежановичем. Бой длился несколько часов, пока повстанцы не получили известие о том, что румынская армия организованно выдвигается к Татарбунары.

Действия Румынии

Для подавления беспорядков румынское правительство направило регулярные части. в т.ч. артиллерийские подразделения из состава 3-го корпуса румынской армии, обеспечив им поддержку с моря.

Уже вечером 16 сентября из Четатя Албэ (Аккерман) прибыли первые воинские подразделения, и атаковали мятежников у моста между Татарбунары и Белолисья, при этом Иван Бежанович был смертельно ранен. Тем временем Клюшников направился в Струмок, где в доме Андрея Стантенко, одного из лидеров восстания, находились оружие и боеприпасы, тогда как подразделения румынской армии, наступавшей с запада, завязали бой за этот населенный пункт.

Клюшников ушел в Татарбунары рано утром 17 сентября. Бои за населенный пункт длились весь день, пока повстанцы не отступили южнее, в Нерушай, где их должен был поддержать Леонтий Цуркан, также обладавший существенными запасами оружия.

Рано утром 18 сентября после обстрела, румынские войска вошли в Татарбунары, центр восстания. Не имея возможности удерживать позиции, Клюшников отдал приказ уходить на Десантну. Затем, он с группой мятежников предпринял попытку пробраться до побережья Черного моря в местечке под названием Волчок, недалеко от Приморского (рум. Gibrieni), но группа была перехвачена пограничным патрулем, в составе 20 солдат. Сам Клюшников скрылся. Перестрелка продолжалась до тех пор, пока у мятежников не закончились боеприпасы, после чего они были захвачены и разоружены. Позже, в плен были взяты еще порядка 120 мятежников, но уже другим, более крупным отрядом румынской армии.

Клюшников вместе с Юстином Батищевым смогли воспользовавшись автомобилем скрыться, бросив его позже за Десантна, найдя убежище в кукурузном поле. Когда Клюшников уснул, Батищев его оставил, прихватив с собой 336’500 леев – остаток денег, реквизированных у жителей Татарбунар (видимо. на мировую революцию). Позже он был пойман военными. Проснувшись один и не найдя денег, Клюшников направился к Черноморским плавням, но был замечен жандармом, который при задержании смертельно ранил его.

Румынская Дунайская флотилия, находившаяся недалеко от Килии на учениях также принимала участие в подавлении восстания. Поскольку над южной Бессарабией нависла угроза, сухопутные войска обратились за помощью к морякам, и контр-адмирал Гаврилеску перебросил всю Дунайскую флотилию к Вилково (рум. Vâlcov), в результате чего у населенного пункта Периправы было пленено значительное количество повстанцев, захвачено оружие, боеприпасы, пулеметы, взрывчатка, гранаты, бомбы и мины для диверсий на железной дороге.

Последствия

Восстание было подавлено частями 3-го румынского армейского корпуса после трехдневных боев, в которых погибло около 3000 человек и арестовано около 1600 человек. Были убиты некоторые из руководителей восстания — Андрей Клюшников, Иван Бежанович и Иван Добровольский. Юстин Батищев выжил, но был арестован румынскими властями. Николай Шишман сумел скрыться и 1 марта 1925 года переправился через Днестр в СССР.

Через месяц после начала событий, 11 октября, жандармский пост в Четатя Албэ (Аккерман) сообщил, что в районе села Тузлы произошел инцидент с участием 45 вооруженных лиц, которые прибыли к побережью на моторных лодках с целью освободить участников восстания. Подобный инцидент произошел через 6 дней позже — 17 октября у Татарбунары. Обе попытки успеха не имели.

«ПРОЦЕСС 500»

Процесс проходил с 24 августа по 2 декабря 1925 года в Военном суде 3-го румынского армейского корпуса.

Большинство из ранее 1600 арестованных были освобождены, и лишь 489 человек, (из них 9 румын -(молдаван)) были привлечены к ответственности. В прессе процесс получил название «Процесс над 500».

Защиту обвиняемых обеспечивали 8 румынских юристов, в том числе Якоб Пистинер и Константин Коста-Фору, которые писали об арестованных и выступали с критикой румынских властей. Поскольку обвиняемые не говорили по-румынски, и слушания проводились с участием переводчиков, то процесс длился весьма долго.

Материалы обвинения, представленные в суде, содержали около 70 000 страниц, а приговор — 180 страниц. Большой объем материалов и значительное количество обвиняемых обеспечили продолжительность процесса в 103 дня.

Во время процесса, Парфентий Вороновский, один из обвиняемых, сообщил, что Клюшников приехал из Москвы, чтобы организовать революционный комитет, и он, следуя его приказу, перерезал телефонную и телеграфную линию в Татарбунарах.
Леонтий Цуркан на суде сообщил, что Клюшников представился студентом, приехавшим из России с целью организации революционных комитетов. Клюшников часто интересовался состоянием дел по организации, и приносил ему две книги — «Коммунистическая азбука» и «Красная армия». Цуркан также рассказал, что после того, как Клюшников направился сначала в Одессу, а затем в Москву, и через некоторое время вернулся назад. в Бессарабию, он сообщил комитетчикам, что в случае начала восстания Красная Армия обещала прийти на помощь.
Другой участник восстания, Дмитрий Севконе, рассказал о встречах, проведенных Клюшниковым и Кольцовым, на которых они рассказывали о взаимодействии между комитетами и корпусом Григория Котовского, который также обещал прийти на помощь.

3 декабря 1925 года Военный совет 3-го армейского корпуса осудил 85 (ни один из них не являлся румыном (молдаванином)) из 287 человек, представших в итоге перед судом. Юстин Батищев был осужден на пожизненную каторгу – это было самое суровое наказание из всех, что понесли осужденные.

Будучи осужденным на пожизненную каторгу Юстин Батищев в 1928 году (через 3 года после приговора) получил сокращение срока наказания до 20 лет, а в 1930 году (через 5 лет после приговора) его срок был сокращен еще на 5 лет (до 15 лет каторжных работ). Юстин Батищев должен был освободится 9 июля 1941 года.

Никита Лисовой и Леонтий Цуркан — были приговорены к 15 годам принудительных работ, еще трое осужденных – к 10 годам, еще 20 осужденных – к 5 годам лишения свободы. Остальные из 85 осужденных получили сроки от 1 до 3 лет. Кроме тюремного заключения, каждый из 85 осужденных должен был выплатить 1000 леев в счет погашения судебных издержек.

Реакция на события

Безусловно, процесс привлек к себе благодаря развернутой пропагандистской кампании международное внимание. В защиту обвиняемых выступили Ромен Роллан (поддержал Октябрьский переворот), Максим Горький, Поль Ланжевен (поддержал Октябрьский переворот), Теодор Драйзер (поддержал Октябрьский переворот) и Альберт Эйнштейн (убежденный социалист), в то время как Анри Барбюсс (член французской компартии) даже отправился в Румынию, чтобы стать свидетелем процесса.
В национальных газетах тема была представлена в двух разных формах, причем обе были критикой восстания, за исключением коммунистической прессы.

Пролиберальная и проправительственная пресса подчеркивала опасность распространения коммунизма в стране и рассматривала восстание как акт терроризма и бандитизма.

Оппозиционные газеты подвергли резкой критике власти за непропорциональный ответ на восстание, а также обвинили либеральное правительство Иона Брэтиану в намеренном запугивании коммунизмом, в конечном итоге способном привести страну к военному положению, превратив ее в феодальное государство.

В итоге власти признали непропорциональность собственных действий, но с опозданием. В результате Румыния получила международное признание как «тюрьма для нацменьшинств».

Константин Коста-Фору (один из защитников осужденных) написал несколько статей, имеющих отношение к восстанию, и утверждал, что это было эта вооруженная акция большевиков является трагедией, корень которой заключался в жестоком и некомпетентном администрировании, указав при этом что все, кто был осужден, были неправомерно «записаны» в большевики.

Французский коммунист-боевик Анри Барбюсс присутствовал на суде и написал свою знаменитую книгу «Палач (рум. Călăii)», которая повлекла своим выходом серьезные проблемы для международного имиджа Румынии. Книга была опубликована К.С. М.О.П.Р. в 1927 году.

Разные мнения

Власти Королевства Румыния расценили этот инцидент как террористическую акцию, инспирированную СССР с целью дестабилизации ситуации внутри страны и подготовки к вторжению Красной Армии.

Некоммунистические партии и группы социалистической направленности осудили восстание.
Илие Москович из Социалистической федерации писал в 1925 году:
«В Татарбунарах были задействованы агенты Третьего Интернационала, провокаторы, которые, играя жизнью бессарабских крестьян, хотели доказать Европе, что бессарабцы поддерживают несуществующую и нелепую «Молдавскую республику».
Незначительное количество крестьян в нескольких изолированных коммунах не могли бы избавиться от жандармов […], если бы не круг агентов-провокаторов, уверяющих их, что революция началась по всей Бессарабии, и что Красная армия выступила, или собирается вступить им на помощь».

Это мнение разделял американский ученый Чарльз Апсон Кларк, согласно которому:
«[…] Татарбунарское восстание было просто наиболее ярким примером коммунистического рейда, организованного извне […], а не местной революцией против невыносимых условий из-за румынского угнетения, как это представлялось повсюду Социалистической прессой».

Голландский профессор Вим П. ван Мёрс в своей книге, посвященной Бессарабии, считает, что восстание явно спровоцировано агитаторами-коммунистами из-за Днестра и отмечает, что оно было своевременно проведено в период между провалом Венской конференции и провозглашением Молдавской автономной Республики, при этом причастность Кремля представляется сомнительной.

Украинские и российские авторы считают, что основные факторы, способствующие восстанию, имели социально-экономический характер — экономический кризис в Румынии, аграрная политика 1921 года, засуха и голод 1923/24 годов и жесткое администрирование. Молдавский историк Людмила Ротарь утверждает, что украинское и русское население, основные участники восстания, были в наихудшем положении, нежели чем румынское (молдавское) население, и особенно немецкое и болгарское население, которые были наиболее обеспечены. Кроме того, во время восстания лозунги, используемые повстанцами, носили политический характер, например: «Да здравствует советская власть!» «Да здравствует советская Бессарабия!» «Мы требуем объединения с советской Украиной!».

С момента объединения с Румынией, Бессарабия находилась на военном положении, из-за многочисленных подрывных действий советов, действовала цензура и прочие всевозможные формы вмешательства в частную жизнь. При этом румынские правительственные гражданские и военные чиновники были настолько усердны, насколько некомпетентны. Определенную роль играла коррупция, иногда даже вторгаясь в сферы национальной безопасности.

В ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Позже, многие участники восстания нашли убежище за Днестром, например в селе Жура (рум.Jura), тогда входившем в состав недавно созданной Молдавской АССР. Большинство из них пострадали во время Большой чистки 1937-1938 гг.

Результатом восстания стал фактический запрет Румынской коммунистической партии третьим законом Марзеску, тогда как второй (закон) запретил его де-юре. Третий закон был одобрен парламентом 17 декабря, и вступил в силу через два дня, что привело к аресту почти всех коммунистов – членов партии.

За годы революции и Гражданской войны Советская Россия утратила завоёванные Российской империей позиции на международной арене и значительные территории в Восточной Европе, лишившись былого влияния на европейскую политику. Задачу возвращения утраченных внешнеполитических позиций советское руководство решало, базируясь на концепции «мировой революции», совмещавшей коммунистическую идеологию и традиционные цели внешней политики.

Стратегической целью внешнеполитической активности СССР явилось глобальное переустройство Версальской системы, что делало его основными противниками Великобританию, Францию и их союзников. Сделав ставку на неизбежность возникновения нового конфликта между империалистическими государствами, СССР стремился не допустить объединения великих держав (Великобритании, Франции, Германии и Италии), воспринимая это как главную угрозу своим интересам.

Советское руководство умело использовало официальные дипломатические каналы, нелегальные возможности Коминтерна, социальную пропаганду, пацифистские идеи, антифашизм, помощь некоторым жертвам агрессоров для создания имиджа главного борца за мир и социальный прогресс, что по сути своей зачастую не являлось действительностью.